Деятели дегенеративного искусства 2: Schokk vs ППР
Смысл песни «Дегенеративное искусство» группы Пионерлагерь Пыльная Радуга и Oxxxymirona
Вторая версия песни (feat группы Пионерлагерь Пыльная Радуга и Oxxxymirona) отличается яростным, злобным и отчаянным тоном. Это новое настроение выражено и в музыке, и в тексте.
Пьяная колонна, дохлая ворона.
Валим обертонами последнего стона.
Драма на века раскалённого лона,
Травма языка, оголённая крона.
Первые фразы отражают начало уже известной нам песни, как в кривом зеркале. Смысл исковеркан, а карикатурный подтекст ощущается на уровне сниженной жаргонной лексики. Обертон – тембр. Румянцев сам подметил заданный им тон и охарактеризовал его — «последний стон». Лон – лампа накаливания. Скорее всего, автор выразил гнет, который ощущается им и ему подобными целые столетия. Может быть, лампа скоро перегорит, отсюда и «последний стон». Травма языка и оголенная крона – символы того, что люди под гнетом не способны писать по-другому, они – оголенная крона, лишенная способности жить, как все остальные.
Размотай лассо, открывай кассу,
Говорящая плотва, клюй на пластмассу.
Только сегодня, только для вас почти даром
Новые гробы с вертикальным загаром.
Ядовитый сарказм разлит в абстрактные формы: лассо – приблуда из стотысячных голливудских «Диких Западов», означающая визуальный образ охоты на удачу. Открывай кассу – сложи награбленное и, говорящая рыба с пустыми глазами, клюй на подделку, разницы ты не увидишь. Далее пародируются лозунги типичных зазывал с ярмарок, которые на сей раз предлагают гробы. Вспоминается другая цитата из репертуара Румянцева: «Кажется, труп не жил, накрывай!».
Хроники загонов сморщенных клонов,
Эхо от помех испорченных телефонов,
Склеп фотосетов олигофреноэстетов —
Трафарет для изготовления трафаретов.
Здесь Румянцев описывает, что слышит вокруг: истории создания загонов для омерзительно одинаковых уродцев, эхо пустой, безосновательной людской трескотни (переосмыслено выражение «испорченный телефон»), молчание склепа фотосетов умственно-отсталых любителей прекрасного (донельзя злободневный образ). Трафарет – символ нормы, образца, которым надо безропотно подражать. Засилье трафаретов порождает загоны с клонами.
Героин, скверна, никотин, сперма —
Новый комбикорм! Веселись, свиноферма!
С розовым отливом тюремная роба.
Ненависть, разочарование, злоба.
Снова гневный, мрачный сарказм: перечислено меню скотины на убой. Может, и мизантропия, но так верно передается атмосфера нашего сегодняшнего загона. Возникают ассоциации со «Скотным двором» Оруэлла. Розовый отлив робы – показная, выхолощенная гламурность, выпячивающая себя сквозь железные прутья клетки. И как итог: «Ненависть, разочарование, злоба».
Второй куплет:
Кисть макаем в мазут, жарим пейзажи.
Те, кто надо, глотнут гари и сажи,
мрака и лажи, рубит и мажет
рамами режима сумасброда со стажем.
В основном, мазут – это топливо. Так автор показывает, что вместо краски облекает свою кисть в прозу жизни: он жарит пейзажи, ведь внутри у него горит все, и мазут воспламеняется вслед за ним. Те, кто надо, увидят и почувствуют пламя этого пейзажа. Сумасбродов рубит и мажет рама режима, как оконная рама – насекомых. Люди лишние, словно герой Кафки в «Превращении». На скотобойне от них нет толку, поэтому и режиму они не сдались. Зато им уготовано познать гарь, сажу, мрак и лажу окружающего мира.
Мы пойдём сами там, где вы ссали.
Пикколо бамбино выл, бляди плясали.
Труженики света застревали на вилах,
Кто-то на ухо шептал: «Всё в твоих силах».
В целом, эта месса приятна для глаза,
Похую, что крест перевёрнут два раза.
К забытому всуе в яму маршируем
по телам, придавленным хуем.
Он указывает на то, что лишние люди самостоятельно покорят те виражи, куда скотина не дерзнет отправиться. Потом вырисовывается этюд этого пути: (в переводе с итальянского) маленький ребенок выл, а «бляди» плясали – зарисовка мира, которому наплевать на «слезы ребенка», что так ценил Ф.М. Достоевский. В пьяной своре достойных людей подняли на вилы. Но даже в Содоме и Гоморре нашелся шепот со словами поддержки. Сию картину автор намеренно называет мессой в дважды перевернутым крестом. Он горько усмехается, глядя на парадный кортеж в яму к «забытому всуе» Христу. Сущность его замарана и оболгана, но имя украшает стяг порочных и грязных псевдохристиан. На тела «положили хуй», именно эта фраза обыграна в тексте.
Для гнилых – хостес , для живых – хоспис,
Чем на вас орать, лучше орать сразу в космос.
Похождения ментального бомжа.
Запретите мне, я торчу на одном и том же!
Парадокс, который в своем творчестве обозначил еще В. Высоцкий в стихотворении «Райские яблоки», а именно «Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, Не скажу про живых, а покойников мы бережем», получает развитие в тексте Румянцева: «Для гнилых – хостес , для живых – хоспис». Гнилые здесь – не трупы в прямом смысле, а загнивающие изнутри скоты, у них жива только оболочка с мясом, жилами и костями. Им – девушку на ресепшене, выполняющую все прихоти. Живые обречены гнить физически в хосписах (медицинские центры, где лежат безнадежные больные). Нет возможности достучаться до кого-либо и резоннее кричать в космос, чем пытаться добиться ответа у людей. Менталитет бомжа – очернить всех, чтобы на их фоне казаться лучше. Значит, автор добрался до себя и начал насмехаться над собой и своей филиппикой. В финале музыкант просит запретить ему повторяться, ведь все это он уже говорил: как и жертва его сарказма, он идет по кругу неутомимой спирали.
Кто лучше: ППР или Schokk?
Вопрос изначально поставлен некорректно, в духе дивного нового журнализма. Нельзя противопоставлять два совершенно разных трека, их роднят лишь припев и участие злого гения Мирона Федорова. По содержанию и высокой степени художественности интереснее «Дегенеративное искусство» с ППР. Как экстравагантный, жесткий и эффектный баттл-рэп — с Schokkом. Если в первой версии протест был направлен против субкультуры и конкретных ее представителей, то во второй он обрушился на всех нас. Текст Румянцева сложнее и шире, в нем затронуты философские темы, глобальные и неизбывные. Рэп Schokkа агрессивен и напорист, он отвечает потребностям жанра, поэтому нельзя сказать, что он, дескать, тупее и хуже. Разные цели, разные методы, разные стили — незачем их обобщать и грести под одну гребенку. Гитлеровщинка просыпается в каждом, кто пытается это сделать.
