В чем смысл песни Оксимирона «Неваляшка»?
«Неваляшка» Оксимирона — один из самых любимых треков поклонников исполнителя. Многие признались, что именно с неё и начали слушать и обожать его песни. Oxxxymiron действительно не пожалел интересных приемов и непростых сравнений, когда писал «Неваляшку». Он покорил слушателей своим индивидуальным литературным стилем, и поклонники не скрывают: «Этот трек хочется ставить на повтор снова и снова».
Итак, о чем же хочет сказать Оксимирон своей «Неваляшкой»? Это, действительно, загадочный образ и символ, который нельзя оставить без внимания.
Трек «Неваляшка» слушать
Содержание:
Первый куплет: о чем песня «Неваляшка»?
«Из точки А в точку Б вышел юноша бледный со взором горящим»
Нам становится ясно, что эта дорога — жизненный путь, безумный, полные превратностей судьбы и терний, но манящий. И… предрешенный: из точки «А» в точку «Б». Манящая дорога, поглощающая всего юношу, всего лишь прямая, которую легко провести одним росчерком карандаша. В этой геометрической убогости, где все изначально определено и банально просто, и начал свое триумфальное шествие герой. Одной этой строчкой автор уже рассказал нам о том, что будет дальше.
А дальше ему удалось «располнеть», то есть постареть и стать по-мещански приземленным, ограниченным обывателем с эдаким пивным брюшком. Он сразу пропил рыцарские доспехи, которые возвышали его над пустой, бытовой жизнью, указывали на его высокие устремления, твердые принципы и ратные подвиги. Он начинал воином, победителем, «рыцарем без страха и упрека», но по-есенински заложил штаны за рюмку и женился на прачке, на самой простой девушке, которой далеко до трона принцессы. Некоторые поклонники Окси говорят о его женитьбе – как о безысходности, опять-таки падении с намеченной изначально высоты. Он сам не знает, что ему нужно, все намеченные цели теряют смысл. Жизнь приземляет и даже ставит на колени, но это не убивает его в физическом понимании этого слова. Лишь ценности становятся совсем иными и особую важность приобретает материальная сторона бытия. «Не хлебом единым жив человек» — вспоминаем мы Пушкина и понимаем, что без учета хлеба наш герой мертвее Бога в 20 веке.
Рутина делает людей до безумия похожими друг на друга, они невольно копирую мимику и жесты, поэтому «таков каждый второй тут, их рой тут». Все пчелы одинаковы, все живут ради обеспечения улья живительным медом, но не осознают этого. Если очеловечить эту метафору, получатся пелевинский баблос и скот, искусственно выведенный вампирами. И вот очередная пчела, очередной скот решает ослабнуть и стать жертвой череды черных полос. В один момент он теряет абсолютно все и получает далеко не то, что желал.
Путник «учился у мертвых, как принц датский у тени отца». Это он о Гамлете, герое одноименной трагедии Шекспира. Вспомним, чему же научился венценосный отпрыск? Мести. Он узнал правду о заговоре и убийстве отца, и весь его мир окрасился в труднопереводимый inky cloak. Так, автор намекает на то, что тени предков открыли ему глаза на истинное положение дел. Он несчастен оттого, что чувствует трясину пошлости, в которую его засасывает жизнь. Скорее всего, он учился ей в книгах, и теперь не мог не выделяться из «биомассы и протоплазмы».
Гамлет, герой одноименной трагедии Шекспира
Там он подчерпнул не только знание жизни, но и древние как мир правила сожительства людей между собой типа толерантности и соблюдения меморандумов (дипломатических документов). Табель о рангах ввел еще Петр Первый, но здесь он подразумевает закрепленное в подкорке сословное неравенство. Под мир, оказывается, не прогибается только Макаревич, а вот все остальные прекрасно чуют начальника и не смеют супротив него вякнуть. Иначе дорожка может и оборваться.
«Назад бумерангом» – все изменить? Или вовсе убраться в небытие, раз «сомнения вошь» никто не придавил? А можно ли все изменить в месте, где искореженные порочными нами абстракции типа табелей определяют сознание? Не бытие даже, а черт его знает, что.
Люди винят обстоятельства и не замечают своих ошибок, «ты винишь подошвы и сходишь с дистанции», а потом удивляются, почему тернии длятся так долго, и не могут дождаться, когда, наконец, будут звезды. И не удивительно, ведь после череды обломов так и хочется впасть в обломовщину – великую русскую тоску. Да и подошвы нынче совсем не те, правда?
«Прорези в панцире» — обращение к сквозному образу хитинового покрова в творчестве Оксимирона. От мира его герой традиционно огражден панцирем, ведь его душа ранима и мягка, как мясо черепахи. Для наваристого супчика жизни – самое то. Коросты, насаженные временем, и стали его тюрьмой и его же спасением.
Что же делает герой в своем одиноком плену? Деньги. Он приклоняется перед идолами театра по Бэкону – теми «авторитетными» точками зрения, которые всегда правы, потому что с детства тебя маринуют в них. Его прельщает правильная и позитивная американская мечта: через тернии к успеху, причем материальному, а звезды тут не при чем. Он, как и все, стремится побольше зашибать, и благонамеренно удивляется, почему другие «втирают их в десна» – сливают на наркотики и развлечения. Сомнение такое: «Может, так и надо?». Из этого вырастает вторая кривая дорожка – гедонизм и страсть к саморазрушению. Раз все так убого и мелочно, зачем вообще что-то делать? И так сойдет!
Конечно, на помощь приходят наркотики, те самые «деньги в десна». Погоня за лаве и карьерным бантиком уже не имеет смысла, да и не имела, после ярого разочарования приходят апатия и отчаяние, и человек пытается забыться, растворяя свое сознание, в чем попало.
Автор также обращается к всеми любимой и спорной теме, он упоминает, что кто-то добивается всего сам, а кому-то уже давно проложили путь и сделали все за него. Такие счастливцы спокойно открывают дверь к успеху ключом, а другим потребуется отмычка и лом, но они своими руками добьются поставленной цели. И пусть даже не честно, как мы помним: «Надо поделиться, нам, авантюристам, надо продолжать похождения».
Так что к черту жалеть себя,
Меньше никчемных рефлексий и больше рефлексов,
Когда становится четкая цель, то пустые скитания становятся квестом.
Жалость, мысли о прошлом — все это летит к черту. Мирон иронизирует, говоря, что нужно меньше думать, называя это занятия никчемным, а животные рефлексы призывает вывезти на первый план. Все его цели тут не имеют значения, они искусственные, жизнь – это лишь интересная игра, в которой нет смысла, она манит, но приводит в тупик, который мы наивно нарекаем «целью». Разве счета в банке мы добиваемся все это время? А так и происходит, ради него мы просыпаемся каждый день. Но это же лучше, чем бомжевать и бренчать на гитаре песни Александра Непомнящих? Не, ну можно, конечно, скитаться а-ля вечно молодой, но не смешно ли это выглядит на 50-летних дядечках и не менее потасканных тетечках? Вот и думай после этого, в чем смысл жизни, когда свобода выглядит как карнавальное шествие в никуда.
Анализ припева: что значит «неваляшка»?
Что ведет нас еще дальше, еще дольше? Все не так, как раньше, лед все тоньше.
Нас все меньше и хоть это тяжко, выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.
Неваляшка – это символ непоколебимой личности, причудливая кукла, которая не падает, а только скитается по разным сторонам и сразу принимает обратное положение, она застревает и держится между причудливыми гранями: погоня за деньгами, утопические мысли над смыслом жизни, жажда успеха и наркотическое созерцание. То есть, победит именно тот, кто балансирует между, а не идет напролом.
Однако нееет, что-то тут нечисто: может, неваляшка – это как раз таки ни рыба ни мясо? Те самые ненавидимые Высоцким «умеренные люди середины»? У них нет осознанных духовных ценностей, нет мнения, они все делают, как все, и поэтому всегда правы. В этом их сила: ни туда, ни сюда. Они повторяют только проверенные и затертые до дыр истины, не рискуют искать свои, на баррикады никогда не лезут. Именно такой народец крепко держится за свою кубышку и точно знает, зачем живет. Существует.
А сильнейший выживет, и на том спасибо. Это максимум, ведь мы уже видели, как пропил воин свои доспехи, как сдал и сдулся на пути в свою точку «Б». Б – болото. Но даже если бы он продолжил свое вымученное рыцарство, не вбили ли бы его, как вздыбленную половицу, обратно, вровень полу? Живи, мыл, пожалуйста, но мускулами не играй: на любое действие найдется противодействие, на любую силу – силы.
Второй куплет: зуботычины судьбы
Первые строки понятны – иронические сетования самооправдания. Причины того, что дальше и дольше идти незачем, находятся в Божественной несостоятельности (подобно гностикам, автор сомневается в том, что этот мир — не ошибка Творца), неподходящих триединствах места, времени и действия. Знания, что необходимы в этом ошибочном и случайном мире, не те, которые пригождаются на телевизионной игре «Что? Где? Когда?» (именно лучшим игрокам выдаются хрустальные совы, упомянутые в тексте). Из них, знаний, видимо, следует, что терпение и сила воли (не ссать=не бояться, а игра слов с «санитарной зоной» освежает текст) помогут достойно преодолеть превратности и скрещения судьбы.
Смирение – благо, как говорится, но в следующих строках сообщается, как толпы не хотят мириться с исчезновением героя и пишут на него заявление в ЕСПЧ – Европейский Суд по правам человека, находящийся в Гааге. Значит, этого блага, дающего спокойствие, фанаты Окси лишены, может, это и к лучшему, ведь смирение означает молчаливую солидарность с миром во всем его ужасе.
Кстати, он все тот же. Миру абсолютно наплевать на личность, на ее происки в кабаках и на брачных ложах, на ее предательство самого себя. Мир все тот же, повторяет автор рефреном, ничего важного не произошло. Человек, пришедший на эту дистанцию, не смог ничего изменить, и мог, раз его путь – всего лишь пунктирная линия от точки до точки? Осознание своей ничтожности и незначимости приводит героя на дно: раз я ничего не могу изменить, значит, лучше найти пристанище среди таких же обреченных, как герои Горького.
Распространенная метафора, пронизывающая этот куплет, — нескончаемый заплыв до берега того самого «Лебединого острова». Там, правда, не малахитовый браслет, но Молох в образе золотого руна – древнегреческого символа богатства и преуспеяния. Как видно, искусственная цель у этого квеста придумана и четко обозначена: теперь герой не просто барахтается в море в надежде спастись, как пассажиры плота «Медузы» Теодора Жерико, он плывет к золоту, как отважный флибустьер. Руно стоит всей этой мучительной жизни взахлеб. Ведь так?
Теодор Жерико, «Плот Медузы»
Мимолетно проходит мимо слушателя кризисное настроение творца, его беспомощность «передать, что в моей черепной коробке телепередач». Сквозная тема и сквозная боль: знаю, что, не знаю – как передать. Но, судя по всему, получилось.
«Напролом, как обычно, только уже без неразлучных и без закадычных» — позади остались иллюзии и надежды найти кого-то насовсем, продолжать путь с ним. Ни друзья, ни любимая не могут устроиться здесь на постоянную основу – выжженная земля таится в мякоти под хитиновым покровом.
Зуботычины – вид телесного наказания рабов в древнем Риме. Как будто сама судьба дисциплинирует своего раба, делает его сильнее, поэтому ему сподручно это истязание. Он знает о своем положении все, завесы глупости и наивности он лишен, поэтому больше не надо претворяться: он – именно раб этой круговерти, хоть плавание и свободное. Контрастность текста указывает нам на то, что, отбрасывая фиктивную цель в виде золотого руна, мы получаем те же бесформенные скитания – «свободное плавание» — ничем и никем не обремененное движение. Кто же дает герою зуботычины? Все тот же бессмысленный мир, в котором каждый из нас на самом деле барахтается в одиночку. Он все равно обязывает нас плыть по его неписанным законам, из воды можно выбраться только в небытие или тешить себя миражами лебединых островов.
Любого пловца застигают врасплох подводные камни, которые еще и подтачивает вода. Неведомые опасности мира скрыты под этим образом, их не удается миновать и герою с кровоточащей пятой. Камни подстерегают именно сильных, как Сцилла и Харибда (древнегреческие чудовища) ожидали полубогов древней Греции.
Сцилла и Харибда, поглощающие туристов
Пока кто-то спасается бегством от реальности (наркотическими видениями, например), на сцену выходит архетип мировой культуры, антигерой, ловкач и плут – Трикстер. Божество, которое ставит процесс игры выше жизни. Обычно этот образ ведет себя вразрез с общепринятыми догмами поведения, шалит и выставляет на смех все то, чем мы дорожим. Они встречаются и в жизни, и в литературе, и в мифологии. Здесь же он показывает еще один вариант ответа на вопрос «Что ведет нас?». Кого-то увлекает за собой игра в противодействие всему, так называемая, «тень», без которой свет не знал бы, что ему делать. Азарт жизни может вести нас дальше и дольше, магия протеста и романтический флер нигилизма придадут плаванию красок и новых смыслов.
Третий куплет: что ведет Оксимирона?
Гиперактивный подросток из первого куплета проснулся и понял, что детство кончается, позади уже остался длинный путь. Нельзя продолжать в том же духе. Несмотря на призывы не жалеть себя, он все же ныл и верил химерам – несбыточным идеям и мечтам.
Пир во время чумы – одна из маленьких трагедий Пушкина (перевод акта из пьесы Вильсона), где герои, отбросив траур по умершим от чумы близким, пировали, несмотря на протесты священника. Они объясняли это полным отчаянием в завтрашнем дне: какую роль сыграет благочестие в трагедии повсеместной смерти? Не может же юность, выпавшая на время чумного года, проходить в скорби. Так и наш герой не смог всю жизнь положить на жалость к себе и грусть по утраченным иллюзиям. Если холера везде, всюду и не прекращается, то что, не любить что ли? Нет, есть даже обреченная радость, придающая остроту чувствам, — любить под пулями, где никто не строит планов на завтра и не берет квартиру в кредит. Так же отчаянно ловил наслаждения герой.
Пир во время чумы
Он окончательно отделяет себя от тех, кто плывет за золотым руном и ведом тем же, что и Скрудж (герой Диккенса вроде нашего Плюшкина). Его путь — особенный, там он сохраняет превосходство духовного над материальным, ведь все остальное (суетное, жадное, пошлое) ему наскучило. Хоть желающих пройти такой путь всего лишь кучка, они все равно есть, поэтому герой не чувствует себя одиноким. Он нашел альтернативу всеобщему безумию и отдается ей полностью в образе навьюченного мула, который с достоинством переносит тяготы пути, не скидывая свой груз и не сетуя на него. Таким же ледяным спокойствием он обдает паразитов, мешающих ему идти.
Темп жизни героя многократно ускорен, динамика не дает расслабляться, «но тут либо вверх по отвесной стене, либо вниз по спирали». Он выбирает тяжелое восхождение и бунт против всевозможных божеств, будь то Молох, Трикстер или тот недалекий гностический Бог, который толком не шарит. Он – бунтующий Сизиф Камю, который из гордости принимает свое проклятие и продолжает бессмысленное действо назло своим судьям. По легенде, Сизиф при жизни богохульствовал и был горд, поэтому Боги приговорили его вечно тащить камень в гору после смерти. Камень всегда падал, после чего осужденный вновь возобновлял свой труд. По интерпретации философа-экзистенциалиста Камю, герой принимает приговор хладнокровно и готов еще раз плюнуть в лицо своим обвинителям, ведь никакого раскаяния и смирения он не приобрел. Гордыня и ощущение собственного превосходства его не покинули. Так и наш герой, зная и осознавая тщету и несовершенства человеческой жизни, все же стремится вверх, а не вниз.
Кто он: неваляшка, трикстер или сильнейший?
Каково истинное значение главного образа в песне – вопрос открытый. Можно интерпретировать его, как призыв всегда подниматься, даже если жизнь занесла на повороте. Можно подумать, что это совет не предаваться крайностям и стоять на своем, как бы тебя не пытались положить и прибить к полу справа или слева. Тогда наш герой неваляшка и есть.
Есть и мнение, что это вообще отрицательный образ, который и означает усредненность массового сознания «умеренных людей середины». Надо выбрать дорогу и навьючить на себя крест, чтобы не жить только материальным, не стать этим располневшим мужем хозяйственной и по-мещански ограниченной прачки. Крест в данном случае – это призвание, совокупность духовных параметров, задающих жизнь человека. Если же болтаться навстречу и нашим, и вашим, со всеми раскланиваться как неваляшка, то можно запросто потерять себя в кавычках, поклонах и табелях. При таком понимании наш герой – сильнейший, противопоставляющий себя неваляшке.
Возможно, что само желание подняться ради того, чтобы сорваться, найти альтернативный всем путь и сохранить непримиримость, независимость и игривость подростка – стремление внутреннего трикстера в герое реализовать свой разрушительный потенциал, поиграть с жизнью, мухлевать, но все равно проиграть в гедонистическом саморазрушении, ведь песня наполнена пессимистическими образами добровольного заблуждения героя.
Как бы там ни было, после всех разборов и словопрений песня по-прежнему оставляет своим слушателям огромное мысленное пространство для дискуссий, раздумий и «бесплодных рефлексий».
Авторы: Мария Онилова и Марк Аврелий
